Каракозовы — Старинный муромский дворянский род.
В Десятне 1597 г. по Мурому показаны : Иван Юрьев сын Крокозов, Федька Васильев сын Крокозов, Олешка Иванов сын Коркозов (читай Крокозов), Оксенко Лаврентьев сын Крокозов, Васька Иванов сын Крокозов. Про Оксенку Лаврентьева и Ваську Иванова Крокозовых окладчики сказали: «служба худа, да и на службу на срок не приезжает и с службы до сроку съезжает, поместье за ним пусто, да и крестьян нет… а после окладчики сказали, что Оксенко и Васька Крокозовы летось с службы съезжали от нужи, люди от них побежали с службы, а до тех мест служили, и лощади у них есть… на Москве бояре смотрили, приговорили: … служить без денег».
Авксентий Лаврентьевич Крокозов, показанный в десятне как Оксенко — городовой приказчик, 1596 г., Муром.
В переписи 1710 года по Тверскому уезду фигурирует помещик сельца Сергеева поручик Фёдор Кузмин Каракозов. (РГАДА. Ф.1209. Оп. 1. Д.16086).
В 1728 году император Петр II посылает солдата лейб-гвардии Преображенского полка Василия Каракозова сопроводить в ссылку в Ряск (Ряжск?) вдову Аксинью Колычеву.
Во время второй ревизии на территории, которая в 1780 году войдет в Аткарский уезд, проживало несколько представителей фамилии Каракозовых. Один из них — отставной драгун Афанасий Каракозов основал в 25 верстах от Аткарска (тогда это был Узинский стан Пензенского уезда), деревню Каракозовку, Никольское тож. В новопоселенной деревне ему принадлежало 8 (по другим данным 5) душ.
Второй — Иван Иванович Каракозов(возможно брат Афонасия Ивановича Каракозова) — по 2-й ревизии за ним 9 душ в д.Палатовке Петровского уезда, перешедших к ниму от тестя однодворца Пряхина из с.Лисичкино. Основатель Ломовки – поручик Федор Петрович Каракозов.
В 1763 году в Шацком уезде Залесского стана помещик Никифор Корокозов владеет селом Архангельским, Две Сестренцы тож. (РГАДА, Ф. 350. Опись 2, ч.2. дело 4126). Ныне село носит название Красная Звезда и расположено в Ртищевском районе Саратовской области.
От села Две Сестренки до Аткарска – всего сто верст. И около семидесяти – от Сестренок до села Жмакино Сердобского уезда, в котором родился Дмитрий Каракозов. Теоретически, Никифор мог иметь отношение и к Аткарской, и к Сердобской ветвям Каракозовых.
В 1782 году некий прапорщик Фёдор Каракозов служит в Вольском нижнем земском суде Саратовской губернии дворянским заседателем. К какой ветви Каракозовых он принадлежал пока не известно.
Несколько дворян Каракозовых упоминаются в исторических трудах в связи с описанием Пугачевского бунта. Так как местом действия во всех случаях выступает Петровский уезд, можно предположить, что эти Каракозовы принадлежат к одной из трёх наших ветвей.
В «ИСТОРИИ ПУГАЧЕВСКОГО БУНТА» А.С. Пушкина в числе числе «убитых до смерти» в Петровском уезде упомянута жена сержанта Самсона Каракозова Екатерина.
Жестокие подробности убийства женщины и ранения самого Каракозова описаны в монографии популярного в XIX веке писателя и историка, ныне прочно забытого Даниила Лукича Мордовцева «Политические движения русского народа». К сожалению источник свокей уникальной информации Мордовецв не приводит.
Вместе с другими петровскими дворянами Каракозов вынужден был скрываться в лесах, так как пугачевцам удалось поднять против помещиков чувашских крестьян. Эти крестьяне и ранили Каракозова из ружья, взяли в плен и собирались отправить к Пугачеву, однако крестьяне села Новых Бурас выкупили его. В это время жена сержанта пыталась пробраться в Саратов, чтобы укрыться в городе. Ее взялся проводить один из крестьян, но вместо этого завел её в овраг и удавил — так излагает Мордовцев обстоятельства гибели Екатерины Каракозовой.
Во время расследования Пугачевского бунта всплывает имя еще одного Каракозова.
Поручик Михаил Каракозов в 1775 году свидетельствует против священников села Дорофеевки и Алексеевки Симбирского уезда, встречавших «злодейскую толпу» атамана Воронова с крестами и иконами. Вероятно, дочерью именно этого Михаила была Татьяна Михайловна Каракозова, жена титулярного советника Миная Ефремовича Неклюдова (1764 – п. 1820) – об этом браке сообщает В.В. Руммель. К сожалению связь этих людей с известными нам линиями рода Каракозовых, так же пока не прослеживается.
В ЦИА Москвы, в фонде Московской духовной академии (ф. 299, оп. 4), хранится личное дело (д. 1629) Каракозова Фёдора Иосифовича выпускника Пензенской семинарии, кандидата богословия, ок. 1832 г. Принадлежность его к той или иной линии Каракозовых так же не выяснена.
«Каракозовская»(по названию села в Татищевском районе) ветвь Каракозовых.
Афанасий Иванович Каракозов — отставной драгун. Оснаватель деревни Каракозовка(Новоникольское). Первых поселенцев в эту деревню в количестве 5 душ привёз из Пензенского уезда, деревни Селифонтьевки, принадлежащей его жене Прасковье Андреевне. Имел сына Кузьму и дочь Анастасию вышедшую замуж за однодворца Тараса Богатырёва. из д.Барановка Петровского уезда (ныне Аткарского района). |
Вероятно, что у основателя Каракозовки Афанасия Ивановича кроме Анастасии была и еще одна дочь – Матрена.
Матрёна Афанасьевна, чья девичья фамилия в источниках не упоминается, была женой крупного аткаркого помещика Афанасия Ивановича Неклюдова . Их сын Гаврила Афанасьевич Неклюдов в 1760-е годы владел в Каракозовке несколькими душами. Вполне возможно, что он унаследовал их, как и другие внуки Афанасия Каракозова. В 1770 он вместе с Кузьмой Каракозовым подписал прошение о строительстве в Каракозовке Никольской церкви.
Кузьма Афонасьевич Каракозов(?- до 1748) — жена Мария Степановна Яковлева. Сын Степан.
Степан Кузмич Каракозов — сын Кузьмы Анафасьевича. Показан числе владельцев села Ивановского (Новиковки) Узинского стана как недоросль.
Семён Афанасьевич Каракозов — драгун, помещик с.Никольское(Новый Чирчим) Узинского стана Пензенского уезда. Его дочь Акулина вышла замуж за Ивана Ивановича Мокринского.
Кузьма Каракозов — предположительно сын Семёна Афонасьевича Каракозова. Строитель первой церкви в Каракозовке.
17 марта 1767 года пензенское дворянство подало прошение императрице Екатерине, прося «Ея Императорского Величества матерняго милосердия». Дворяне ходатайстоволи не облагать подушными деньгами и прочими податаями увечных крестьян, за которых платить приходилось помещикам.
Среди подписавших это прошение были капитан КУЗЬМА КАРАКОЗОВ, а также вахмистр СЕМЕН КАРКОЗОВ, возможно его брат.
Еще одно упоминание капитана Каракозова нашлось в «Санкт-Петербургских ведомостях » за 15.10.1770 года.
КАПИТАН СЕВСКОГО ПЕХОТНОГО ПОЛКА КАРАКОЗОВ, не названный по имени, упоминается в Санкт-Петербургских ведомостях в связи с военными действиями Русско-турецкой войны. 1770 год быыл ознаменован выдающимися победами русской армии в Молдавии и Валахии: битвами при Ларге и Кагуле, взятием Измаила и Аккермана. Имена отличившихся и погибших в бою офицеров печатали Ведомости.
Вполне возможно, что капитан Севского полка — это и есть Кузьма Каракозов, построивший церквь в родовом селе в том же 1770 году.
Кузьма, как владелец Каракозовки, несомненно должен быть потомком Афанасия Ивановича. Строя в своем селе церковь, он переводит туда священником дьякона из села Новый Чирчим – что возможно только в том случае, если бы Чирчим был его родным селом. А Новом Чирчиме, как выяснилось помещиком был Семен Афанасьевич Каракозов, поэтому есть основания считать капитана Кузьму Каракозова сыном Семена Афанасьевич и внуком Афанасия Ивановича.
К этой же ветви Каракозовых возможно принадлежал прапорщик Семён Каракозов, малолетние дети которого просили в опекунское межевание земли на 5 душ в деревне Палатовке. Сам Семен к этому времени вероятно уже умер. Однако в землях им было отказано. Возможно это сын Ивана Ивановича Каракозова, упоминаемого в Палатовке по 2-й ревизии.
К сожалению это пока вся информация по этой линии Каракозовых. Пресеклась ли она или её представители продав Каракозовку уехали в другие имения пока не известно.
Сердобская ветвь Каракозовых
К сердобской линии Каракозовых принадлежал Каракозов Дмитрий Владимирович (23.10 (4.11).1840, с. Жмакино Сердобского уезда Саратовской губернии, ныне Пензенская обл., — 3 (15).9.1866, Петербург) — участник русского революционного движения, состоял в тайном революционном обществе в Москве. Окончил 1-ю Пензенскую мужскую гимназию в 1860 году, затем учился в Казанском (с 1861) и Московском (с 1864) университетах. В начале 1866 принадлежал к революционному центру Ишутинского кружка, основанному в Москве в 1863 его двоюродным братом Н. А. Ишутиным. Весной 1866 прибыл в Петербург для совершения покушения на царя. Распространял написанную им рукописную прокламацию «Друзьям-рабочим», в которой призывал народ к революции. 4 апреля 1866 стрелял в императора Александра II у ворот Летнего сада в Петербурге однако промахнулся. Был арестован и заключён в Александровский равелин Петропавловской крепости. По официальной версии, причиной промаха Каракозова стало то, что его руку подтолкнул крестьянин Осип Комиссаров, которому было дано дворянство и фамилия Комиссарова-Костромского. Верховным уголовным судом приговорён к смертной казни через повешение. Казнён на Смоленском поле в Петербурге.
После казни Дмитрия, его братья Николай, Алексей, Пётр а так же сёстры Анна и Александра обратились в Государственный совет о смене фамилии, на что получили «высочайшее соизволение» и стали Владимировыми.
Ломовская ветвь Каракозовых
— потомки Федора Петровича Каракозова живы и поныне, сменив фамилию на Михайловы-Рославлевы.
Михаил Михайлович Каракозов (1834 — 1877) — представитель следующего поколения Каракозовых — рано осиротевший «Мишенька» (в шесть лет он потерял отца, а в четырнадцать лет — мать) молодость проводит в Петербурге. При содействии дяди-губернатора или может быть, Огарева, поступает служить в лейб-гвардии Преображенский полк. После смерти тетки Марьи Львовны Огаревой Михаил Михайлович становится ее единственным наследником. Бумаги и судебные тяжбы достаются Огареву, деньги — Каракозову.
В фондах РГАЛИ хрантся письма Софьи Львовны и Михаила Михайловича Каракозовых М. Л. Огаревой, написанные в 1846-48 г.г. на русском и французском языках. (РГАЛИ, ф. 612 оп. 1 ед. хр. 1015). А также письмо Николая Платоновича Огарева Михаилу Михайловичу Каракозову (РГАЛИ, ф. 359 оп. 1 ед. хр. 77 )
Михаил Михайлович стал видным деятелем земства Саратовской губернии. Выйдя в отставку поручиком, он поселился в Аткарском уезде. Уже к тридцати годам Михаил Михайлович становится уездным предводителем дворянства. Он был одним из тех, кто стоял у основ земского движения в Аткарском уезде и был первым председателем Аткарской уездной земской управы. С 1860 года — член Железнодорожного Комитета Саратовской Земской Управы, с 1861 по 1863 годы Исправляющий Должность Уездного Предводителя Дворянства Аткарского уезда Саратовской губернии (как Кандидат Дворянства замещал Аткарского Уездного Предводителя Дворянства Н.В.Лихачева) Председатель Аткарского Уездного Съезда Мировых Посредников в 1862 — 1864 годах Уездный Предводитель Дворянства Аткарского уезда Саратовской губернии с 1864 по 1866 годы. После покушения 4 апреля 1866 года на жизнь Государя Императора Александра II Д.В. Каракозовым , Михаил Михайлович подал прошение и получил Высочайшее разрешение переменить фамилию на Михайлов-Рославлев (Михайлов – по имени отца, Рославлева – девичья фамилия матери). Через месяц после покушения на Александра 25 мая 1866 года Михаила Михайловича Михайлова-Рославлева избирают первым Председателем Саратовской Губернской Земской Управы (избран Губернским Земским Собранием). В 1870 он становится губернским предводителем дворянства(с 1870 по 1872 годы и с 1873 по 23 сентября 1873 года (уволен от службы за болезнью)). С 1872 года ученики Аткарского городского училища получали именную стипендию от Михаила Михайловича.
М.М. Михайлов-Рославлев был одним из инициаторов строительства Тамбово-Саратовской железной дороги, соединившей Саратовскую губернию с Москвой(Вице-Президент Саратовского Земского Комитета по устройству Тамбовско-Саратовской железной дороги).
В отставку вышел в чине действительного статского советника.
Последние годы службы Михаила Михайловича были омрачены какой-то грязной историей, связанной с расходованием средств на строительство Саратовско-Тамбовской железной дороги. В чем была суть этой истории, доподлинно неизвестно, но по воспоминаниям хорошо знавшего его А.Н. Минха:
«во время земской деятельности М.М. Михайлова-Рославлева на строящейся Саратовско-Тамбовской железной дороге, он был в уличен в чем-то серьезном и вынужден был совершенно удалиться от общества, которое, в свою очередь, также от него отвернулось. Но искра совестливости и самолюбия не давала ему покоя — и в Русско-Турецкую войну 1877-1878 годов, он, в чине Статского Советника, вступил волонтером в действующую армию: штабс-капитаном в 13-й лейб-гренадерский Эриванский полк в Малую Азию (поступил в полк 22 августа 1877 года из отставки) и пал в бою 3-го октября 1877 года в отряде генерала Геймана на Аладжинских высотах (под Авлиаром) геройской смертью, сраженный двумя пулями».
Награды: Орден Св. Станислава 2-й ст. с Императорской Короной.
был женат на Елене Александровне , урожденной фон Липхарт. Она умерла в 1908 году и от нее её внук Михаил Сергеевич унаследовал деревню Барановку и была похоронена у Никольской церкви села Чемизовка Аткарского уезда. Её отец полковник Александр Александрович Липхарт есть в списке кавалеров ордена св. Георгия 4-го класса, награжден 26 ноября 1850 года. Лифляндские дворяне Липхарты (Липгарты, нем. von Liphart) служили в шведском и рускком подданстве. Из этого рода происходила бабушка Натальи Николаенвы Гончаровой баронесса Евфросиния Ульрика фон Поссе.
Имел сына (Михайлов-Раславлев Сергей Михайлович (ум. в 1905 году)).
Cepгей Mиxaйлoвич Mихайлов-Pославлев (1866-14.05.1905) — сын Михаила Михайловича. Судьба Сергея в чем-то похожа на судьбу отца. Он рано осиротел — ему было всего 11 лет, когда погиб Михаил Михайлович. Годы юности Сергей тоже провел в Петербурге. Но го жизнь и смерть были связаны с русским флотом. В 1887 году он окончил Санкт-Петербургский морской корпус. Высочайшим приказом № 365 от 29 сентября 1887 года произведён в чин мичмана. Начал службу в Балтийском флоте. В 1892-1893 годах служил на канонерской лодке «Сивуч» на Дальнем Востоке. Очередным назначением Сергея Михайлова-Расловлева парусно-винтовой корвет «Витязь». «Витязь» принес мировую славу российскому флоту, став первым океанографическим судном. Его экипаж проводил гидрографические и гидрофизические исследования в Тихом океане. Эти научные исследования получила всеобщее признание. Имя корвета «Витязь» (1 февраля 1892 года он был переведен в класс крейсеров 1 ранга) вместе с именами девяти других экспедиционных судов разных стран, прославившихся исследованиями Мирового океана, высечено на фронтоне Океанографического музея в Монако. В последний поход «Витязь», среди 25 офицеров которого был вахтенный начальник мичман Сергей Михайлов-Расловлев, отправился в апреле 1893 года. Командир крейсера получил приказ командующего эскадрой выполнить гидрографические работы у побережья Корейского полуострова. Так начались работы экипажа по картографической съемке восточного побережья Корейского полуострова. На карту ложились уточненные линии берегов, наносились новые географические названия. Одна из бухт Японского моря, обследованных экипажем судна, была названа в честь вахтенного начальника корвета «Витязь». БУХТА РОСЛАВЛЕВА навсегда осталась на морской карте восточного побережья Кореи. Но дальнейшее плавание «Витязя» не было похоже на приключение. Это была упорная, но безнадежная борьба со стихией, в которой парусник был обречен. Последние дни «Витязя» описаны Б. Масленниковым. Авария крейсера «Витязь» // Гангут.- 1997-1998.- № 12бис . Из вахтенного журнала крейсера I ранга «Витязь»: «29 апреля 8 ч вечера. Вследствие опасного состояния крейсера команда, офицеры и командир оставили крейсер». Мичман Сергей Михайлович Михайлов-Рославлев отправился во Владивосток — для продолжения службы в Сибирском флотском экипаже. На следующий год Сергей получает чин лейтенанта и выходит в отставку. Он поселяется в родовом имении в Саратовской губернии и в течение почти десяти лет ведет мирную жизнь провинциального помещика. Он активно включается в общественную жизнь губернии. В 1895 году, подобно отцу и деду, он становится депутатом Дворянского собрания Аткарского и Петровского уездов, занимает пост почетного мирового судьи. В 1896 году Сергея Михайловича избирают членом Саратовской ученой архивной комиссии и он входит в число самых щедрых ее жертвователей. В 1904 году Сергей Михайлович выносит на обсуждение земского собрания Петровского уезда свой проект создания системы профессионального образования в уезде.
В 1904 году тридцатисемилетняя Ольга Константиновна (21.02.1867-21.02.1904), жена Сергея умерла от воспаления легких, оставив четырех детей: Елену(1891-1982), Михаила(1892-1987), Ксению(1893-1983) и Алексея(Александра?)(?-1919), младший сын был еще совсем ребенком. Она была дочерью Седлецкого губернатора генерал-лейтенанта Константина Федоровича Феншоу (Феншау), происходившего из семьи принявших российское подданство английских баронетов.
Неожиданная смерть молодой жены может служить объяснением, почему после десятилетнего перерыва Сергей вернулся во флот. Второй причиной возвращения стала Русско-Японская война.
Старшая сестра Ольги, Вера Константиновна (монахиня Вера), получила известность как религиозный деятель. Вера Константиновна вышла замуж за известного деятеля русской эмиграции князя А.Н. Волконского, на сорок лет пережила свою младшую сестру и умерла в Париже в годы Второй мировой войны.
14 мая 1905 года — день вечной славы и вечного позора русского флота.
Последний день жизни лейтенанта Сергея Михайлова-Рославлева.
Рассказ о его гибели станет рассказом о гибели судна, на котором он служил — героической и нелепой, как весь Цусимский бой.
Среди потерь Второй Тихоокеанской эскадры адмирала Рожественского — 7 броненосцев, 3 броненосных крейсера, 2 бронепалубных крейсера, 1 вспомогательный крейсер, 5 миноносцев, 3 транспорта — потеря плавучей мастерской «КАМЧАТКА» прошла незаметной.
В эскадре Рожественского зачуханую «Камчатку» не очень любили. Лауреат Сталинской премии Александр Новиков-Прибой, в своем романе «Цусима» упоминает, что командующий эскадрой лично обозвал ее «грязной прачкой». В самом начале похода отставшая от остальных кораблей «Камчатка» едва не спровоцировала войну с Англией – объявив, что ее атакуют японские миноносцы. «Камчатку», тащили с собой, поскольку знали, что на Дальнем Востоке придется оперировать опираясь на плохо оборудованные порты. Назначением ее было чинить другие корабли, однако во время похода «Камчатка» чинила, в основном, саму себя…
Вечером 14 мая позорно брошенный своей эскадрой флагманский броненосец «Князь Суворов», с которого сняли раненого адмирала Рожественского, был окружен япоснкими миноносцами. Потерявший ход и управление корабль отстреливался полтора часа, но был расстрелян торпедами в упор, перевернулся и пошел ко дну с экипажем в 935 человек…
Но оказалось, в последнем бою «Князь Суворов» был не один. Цитирую Игоря Бунича роман «Князь Суворов»:
» Еще более слабые клыки, чем его собственные, помогли «Суворову» отогнать «шакалов» капитана 2-го ранга Судзуки. Те на «Суворове», кто еще не окончательно потерял голову, заметили, что справа от броненосца появилась плавмастерская «Камчатка», ведя огонь по миноносцам противника из своих ничтожных 47-миллиметровых орудий. «Камчатка», скандальная «Камчатка», спровоцировавшая Гулльский инцидент, постоянно задерживавшая эскадру своими бесчисленными поломками, «Камчатка», против которой выдвигалось обвинение, что проникшие на нее японские шпионы сознательно срывают поход эскадры, неуклюжая, грязная плавмастерская с четырьмястами вольнонаемными рабочими на борту, эта самая «Камчатка» огнем своих игрушечных пушечек пыталась облегчить агонию своего тяжело умирающего флагманского броненосца.»
Японцы расправились с маленькой «Камчаткой» в два счета. На ней погибло 16 офицеров, 4 кондуктора, 239 нижних чинов и 68 мастеровых. В их числе и Вахтенный Начальник лейтенант Cepгей Mиxaйлoвич Mихайлов-Pославлев.